Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да. Может быть, нас это какое-то время и связывало. Мне досих пор интересно поболтать о всякой чепухе, хотя я больше в нее не верю.Потом… потом она стала относиться к этому слишком серьезно, а мне по старойдорожке катиться уже не хотелось.
— Понимаю.
Он осушил стакан и снова наполнил его.
— В этом ничего нет, — продолжал он. — Существуетбесконечное число путей самообмана или иррационального превращения вещей в то,чем на самом деле они являются. Наверное мне хотелось волшебства, но настоящеговолшебства в мире не существует.
— Зачем же ты тогда бросил в меня Библию?
Он фыркнул.
— С таким же успехом это мог быть Коран или Веды. Было бызабавно посмотреть, как ты исчезаешь в огненной вспышке. Но, увы! Я напрасностарался…
Я улыбнулся.
— Как мне найти Мелмана?
— Минуточку… где-то здесь у меня… — он открыл ящик стола идостал небольшую записную книжку, полистал ее, потом записал для меня адрес набиблиографическую карточку и протянул ее мне. Потом он отпил еще глоток вина.
— Благодарю.
— Это адрес его мастерской, но он там не живет, — пояснилРик.
Я кивнул и поставил на стол свой стакан.
— Я тебе очень благодарен.
Он приподнял бутылку.
— Еще немного?
— Нет, спасибо.
Он пожал плечами и налил себе.
Я поднялся.
— Ты понимаешь, — медленно проговорил он, — это так грустно…
— Что именно?
— Что в мире нет волшебства, никогда не было, наверное,никогда и не будет.
— Это скверно, — согласился я.
— Ведь тогда мир был бы гораздо более интересным.
— Да.
Я повернулся, намереваясь уходить.
— Сделай мне одолжение, — попросил он.
— Какое?
— Когда будешь уходить, поставь указатель в витрине на тричаса и захлопни за собой дверь.
— Конечно.
Я оставил его за столом в кабинете и сделал так, как онпросил. Небо стало заметно темнее, а ветер еще холоднее. Я еще раз попробовал позвонитьЛюку из таксофона на углу, но и на этот раз мне никто не ответил.
Мы были тогда счастливы… Даже странно, как все удачноскладывалось. Погода — само совершенство, и все, что мы задумали, получалось нехуже. Вечером мы пошли в гости, там было так весело… Потом мы ужинали впрелестном местечке, которое обнаружили совершенно случайно. Мы долго сидели забокалами с вином, не желая, чтобы день кончался, потом решили продолжить этуполосу удач и поехали на пустынный берег, где сидели, плавали, смотрели налуну, а ветер легонько шевелил наши волосы. А потом… потом я сделал одну вещь,которую не должен был ни в коем случае делать. Но разве Фауст не считал, чтопрекрасное мгновение стоит души?
— Пойдем, — сказал я.
Я метко отправил пустую банку из-под пива в контейнер длямусора и поймал Джулию за руку.
— Отправимся на прогулку.
— Куда же? — спросила она.
Я помог ей подняться.
— В волшебную страну, — сказал я, — в далекий сказочныйпредел, в Эдем. Идем же!
Она рассмеялась и позволила мне вести ее.
Мы пошли вдоль кромки берега к тому месту, где полоса пескасужалась.
Луна висела в небе роскошная и желтая, а море словно пеломою любимую песню.
Мы шагали рука об руку, пока неожиданный поворот тропинки неувел нас в сторону от полосы песка. Я стал искать глазами пещеру, котораядолжна была вот-вот появиться, высокая, узкая пещера.
— Пещера, — объявил я минуту спустя. — Давай войдем?
— Там темно…
— Вот и прекрасно.
И мы вошли в пасть пещеры.
Шагов шесть нам еще светила заглянувшая в пещеру луна, и заэто время я успел заметить поворот налево.
— Сюда, — уверенно произнес я.
— Но здесь так темно!
— Естественно. Держись за мою руку покрепче. Все будет впорядке.
Еще пятнадцать или двадцать шагов — и справа что-то неяснозасветилось.
Я повел Джулию к повороту, и по мере нашего продвижениявперед, свет становился все ярче.
— Мы можем заблудиться, — негромко проговорила она.
— Я никогда не заблужусь, — успокоил ее я.
Свет становился все ярче. Еще поворот, короткий коридор, имы оказались у подножия горы. Ниже виделся лес, и солнце прошло уже половинуутреннего пути над деревьями этого леса.
Джулия замерла, широко раскрыв голубые глаза.
— День! — изумленно воскликнула она.
— Темпус фугит, — ответил я. — Идем.
Некоторое время мы шли через лес, слушая песни птиц и ветрав ветвях, темноволосая Джулия и я. Немного спустя я провел ее через каньонцветных трав и камней, по дну которого протекал хрустальный ручей, впадавший вреку.
Мы шли вдоль реки, пока не оказались у обрыва, уходящеговдаль, полного радуг от падающей воды и туманов.
Стоя на гребне водопада, глядя на обширную долину у нашихног, мы увидели шпили и купола города, золотые и сверкающие, как бриллианты,смутно проступающие сквозь утренний туман.
— Где мы? — шепотом спросила Джулия.
— Прямо за поворотом, — ответил я. — Идем.
И я повел ее влево по тропинке, которая вела нас обратновдоль обрыва, пока мы не миновали водопад. Тени и алмазные брызги, мощный рев,а потом еще большая мощь тишины…
Наконец мы вошли в туннель, поначалу влажный, потом высохшийпо мере того, как мы поднимались выше.
Туннель вывел нас в галерею, открытую с левой стороны,глядевшую в ночь, где ярко сияли звезды…
Зрелище было грандиозное. Сияние незнакомых созвездий былонастолько мощным и ослепительным, что наши фигуры отбрасывали тени на стенупозади нас.
Она облокотилась на низкий парапет, ее кожа словно светиласьизнутри, как редкий сорт мрамора, она смотрела вниз.
— Они и там, внизу, — прошептала она, — и по обе стороны!Внизу тоже ничего нет, кроме звезд! И по сторонам…
— Да. Красиво, правда?